Дитя Реки.Корабль Древних. Звездный Оракул - Страница 71

Йама заметил:

— С такими талантами твой народ заслуживает лучшей судьбы.

— Мы слишком мало живем, чтобы наши таланты успевали принести нам какую-нибудь выгоду. Обычно лет двадцать, а двадцать пять — уже неслыханное долголетие. Ты удивляешься? Но это на самом деле так. Это наше проклятие и наш дар. Быстрый поток лучше обтачивает камни. Так говорил мой дед. То же самое и с нами. Мы проживаем краткую, но очень напряженную жизнь, и наши песни родятся из этого бешеного темпа.

— А можно мне спросить, сколько тебе лет?

Пандарас показал в улыбке свои острые зубы.

— Наверное, ты считаешь, что мы ровесники, но мне всего четыре года, а через год я женюсь. То есть, конечно, если не отправлюсь с тобой на поиски приключений.

— Если ты действительно можешь за один день найти то, что мне нужно, я буду самым счастливым человеком в Слиянии. Но, думаю, это невозможно, потребуется значительно больше времени.

— Белая лодка, сияющая женщина, портрет одного из твоих предков, созданный до сотворения Слияния. Очень определенные признаки. Я сочиню об этом песню и скоро, а кроме того, ты же сказал, что поиски нужно начинать в архивах Департамента Аптекарей и Хирургов.

— Если доктор Дисмас не лгал. Он ведь практически все время лгал.

Над скопищем крыш теперь сияло синее небо, движение на дороге становилось все оживленнее. Рыбачьи лодки ушли уже дальше причалов плавучих доков, их бурые и рыжие паруса надувал утренний ветер, над ними кружили белые птицы, подставляя крылья потокам, несущим прилив. Шагая рядом с Пандарасом, Йама думал о протянувшихся на сотни лиг доках, о тысячах лодок необъятного рыболовного флота, которые каждый день отправляются за добычей, чтобы кормить мириады ртов города. Он постепенно осознавал истинные размеры Иза.

Как мог он надеяться узнать что-либо о своей семье или о любом другом человеке в этой вечно меняющейся толпе? Тем не менее доктор Дисмас что-то же нашел в архивах своего Департамента, значит, и он, Йама, тоже сумеет это найти, а возможно, и нечто большее. Благополучно выкрутившись из приключения с наемником и избежав пресной судьбы, которую готовили для него эдил и префект Корин, Йама чувствовал необыкновенный прилив сил. Ему и в голову не приходило, что поиски, на которые он отправился по собственному почину, могут не дать результата.

Как правильно заметил Пандарас, Йама был еще слишком молод, ему пока не случалось терпеть поражение в чем-нибудь действительно важном.

Первый меняла отказался разменять реалы Йамы, едва взглянув на монету. Второй, чья контора располагалась в маленьком полуподвальном помещении с земляным полом и розовыми пластиковыми стенами, долго рассматривал монеты сквозь увеличительный экран, потом соскоблил пылинку золота с одного реала и попытался растворить ее в капле царской водки. Меняла был маленьким сухоньким стариком, почти тонущим в складках своей черной шелковой мантии. Увидев, что пылинка не растворяется, даже если нагреть предметное стекло, он хмыкнул и махнул своему бесстрастному телохранителю, тот принес чашки и круглый алюминиевый чайник, а затем снова занял свое место на ступенях ведущей на улицу лестницы.

Целый час Пандарас торговался с менялой, выпив несколько чайников чая и уничтожив блюдо с медовыми пряниками, такими приторно-сладкими, что у Йамы заныли от них зубы. В сырости маленького полуподвала Йама чувствовал себя очень неуютно, его одолевало беспокойство. Над головой слышался непрерывный топот множества ног, охранник заслонял почти весь свет, с трудом проникающий сверху, и потому он ощутил огромное облегчение, когда Пандарас наконец объявил, что сделка состоялась.

— Через месяц мы сдохнем от голода, но у этого старика камень вместо сердца, — сказал он, нагло глядя на менялу.

— Вы можете отвести своего клиента в другое место, — заявил меняла, высовывая свое острое личико из складок черного шелка, покрывающих его голову, и меряя Пандараса бешеным ястребиным взглядом. — Уверен, что эти монеты украдены, и любая цена, которую я вам предложу, будет и так слишком высокой. Ко всему, я еще и рискую из-за вас своей репутацией.

— Ты теперь целый год сможешь не работать, — огрызнулся Пандарас. Не обращая внимания на нетерпение менялы, он настоял, чтобы дважды пересчитать серебряные и железные монеты. Железные пенни имели посередине дырку, чтобы вешать их на веревку, объяснил Пандарас. Он продемонстрировал, как это делается, прежде чем обменяться рукопожатием с менялой, который неожиданно заулыбался и пожелал им благословения Хранителей.

После мрачной норы менялы улица показалась раскаленной и блещущей яркими красками. Дорога стала еще более запруженной, повозки двигались по асфальтовому покрытию не быстрее пешеходов. Кругом раздавался стук копыт и грохот колес, вопли и ругань кучеров, крики разносчиков и торговцев, серебряные переливы свистков и медное звяканье колокольчиков. Между ногами людей и животных сновали мальчишки, собирая помет лошадей и быков, потом они слепят из него лепешки, высушат на солнце и получится топливо для кухонных очагов. Там были попрошайки и воры, нищенствующие монахи и паломники, фокусники и акробаты, шарлатаны и маги и еще тысяча всяческих чудес. Двигаясь сквозь толпу, Йама чувствовал, что тупеет, он обращал внимание только на нечто совсем уж из ряда вон выходящее, иначе все эти поразительные вещи просто свели бы его с ума.

Среди корабельных мачт и плоских крыш торговых складов на берегу реки возник черный купол. Указывая на него, Йама заметил: