Дитя Реки.Корабль Древних. Звездный Оракул - Страница 246

246

— Я думал, что нам следует уйти тихо и быстро.

— И оставить книгу моего господина? И деньги?

— Когда ты вернулся, тебя чуть не убили, маленький господин. Жизнь дороже вещей.

— Тебе легко говорить, у тебя никогда не было собственности. Эта книга — очень важная вещь. Разве ты не помнишь, как много времени проводил над ней мой хозяин? Деньги нам тоже скоро понадобятся.

Некоторое время Тибор греб в молчании.

— Ну и ладно, — примирительно сказал Пандарас, — Аюлф получил по заслугам. Ты понимаешь, зачем эти женщины живут в его доме?

— Насколько я знаю, у рыбарей есть обычай предлагать что-нибудь в дар для закрепления сделки или союза между различными семьями. Вот и с Аюлфом они заключили такой союз. Однако я не думаю, что он понимает, какие обязательства перед ними он на себя взял. Старшая женщина сказала мне, что она знает вождя по имени Онкус. Она узнала его амулет и потому решила тебя спасти.

Пандарас коснулся рукой браслета из волосков нутрии. Он носил его на предплечье, и все равно оберег ему был немного велик, а вот Йаме подходил идеально.

— А я совсем забыл имя старого лягушатника, который помог нам, когда префект Корин устроил пожар, чтобы выкурить нас из плавучего леса. Повезло, да?

— Кто знает, где везенье, а где воля Хранителей?

— Ну, это просто! Удача зависит от самого человека, а все остальное — это дар, но нельзя строить свою жизнь в расчете на чужие дары. У моего господина хватило ума оставить этот амулет, чтобы я догадался: его похитили, но он жив. А у меня хватило ума подобрать эту штуку и надеть на руку. Так что нас спасла удача, рожденная прозорливостью моего господина.

— Все равно наши жизни — это дар Хранителей, — торжественно провозгласил Тибор. — Ты выполняешь священный долг, маленький господин, а потому должен вести себя подобающим образом.

— Священный долг?

— Но ведь ты ищешь своего хозяина? Разве ты не говорил мне, что он преобразит все туземные расы? Если это правда, то, может быть, он сумеет искупить грехи моего народа и всех рас иеродулов?

— Сначала его надо найти, — с грустью проговорил Пандарас и коснулся керамического диска, висящего под рубашкой на кожаной бечевке. — Я боюсь за него.

Из-за проглоченной отравы Пандарас чувствовал слабость и сильные боли в желудке. Пока Тибор ровными взмахами выгребал к обитаемому берегу, Пандарас сидел на корме и рассеянно листал книгу, ради которой рисковал жизнью.

Он знал, что это очень древний и ценный экземпляр и что, когда его хозяин побывал в оракуле, некоторые картинки в книге изменились. Пандарас никогда не видел ничего подобного, но сам будучи одаренным рассказчиком, он отчасти сумел догадаться, о чем они говорят. Женщина Древней Расы покинула своих товарищей и впуталась в войну за Преображение. Потом команда ее корабля отыскала беглянку и предала смерти. Пандарас понимал, что это только внешняя фабула, что в этой истории таится значительно более глубокий смысл, ведь его господин подолгу и с таким вниманием изучал эту книгу, пока «Соболь» плыл вниз по реке, однако сам он не мог постичь ее тайну и, вздохнув, отложил фолиант.

Путь до ближнего берега занял целый день и всю ночь, но наконец показалась бесконечная полоса заболоченных полей, густых зеленых рощ и крохотных деревенек. Многие деревни отстояли от уреза воды более чем на лигу, там, где оставила их отступающая река. Пандарас легко приспособился зарабатывать себе ужин, играя на вырезанной из бамбука флейте. Он с удивлением обнаружил, что у местных жителей особым спросом пользуются мелодии, которым он научился еще в детстве, а потом забыл, считая их слишком примитивными. В этом смысле аборигены действительно напоминали детей. Однако Пандарасу пришло в голову, что обычные дети куда менее доверчивы и невинны, чем эти бесхитростные существа.

Эти прибрежные племена состояли в близком родстве с землепашцами, обитающими в развалинах великолепных садов на крыше Дворца Человеческой Памяти. Ростом они были не выше Пандараса, но очень мускулисты, с грубой морщинистой кожей цвета нового кирпича. Их короткие пальцы соединялись дряблыми перепонками, а в одной из деревень кожа у жителей имела явный зеленоватый оттенок, как будто в былые времена их связывали некие узы с расой рыбарей.

Пандарас всегда умудрялся припрятать часть добытой еды и каждую ночь относил ее Тибору, который в деревни не заходил, а прятался поблизости. После случая с Аюлфом Пандарас доверял аборигенам значительно меньше, чем они доверяли ему, и не желал, чтобы кто-нибудь увидел иеродула и захотел бы его заполучить. Иногда Пандарасу удавалось добыть пальмового масла, которое можно было использовать в качестве горючего, и тогда они проходили в день лиг по тридцать.

Медленно и лениво тянулось время. Один день ничем не отличался от другого: солнце, жара, после полудня короткие теплые ливни. Стоял сезон дождей. Наконец, примерно через две недели после того, как они добрались до ближнего берега (Пандарас каждый день делал зарубки, как пленник в тюрьме), путники подошли к Офиру.

4. Надежда

И молодой военачальник Энобарбус, и негодяй-аптекарь хотели от Йамы одного и того же, но для разных целей. Энобарбус, преданный слуга одного из фантомов Анжелы, дезертировал из армии, направленной против еретиков Департаментом Туземных Проблем, и желал покорить мир во имя своей госпожи. Он хотел разрушить застой, навязанный народам Слияния службой охраны порядка во имя Хранителей. Затем, по его мнению, неизбежно, как неизбежно лето после восхода Ока Хранителей, наступит царствие благодати: с помощью древних технологий, которые активно восстанавливались еретиками, каждый станет сам себе господином и будет жить вечно. Доктор Дисмас тоже стремился уничтожить застой, однако дальнейшие его планы были более сложными. Он не был в полном смысле человеком, скорее гибридом человека и смертоносной машины. Он был частицей силы, которая, восстав в Эпоху Мятежа, разрушила половину обитаемого мира и уничтожила множество аватар, оставленных Хранителями, чтобы охранять и просвещать десять тысяч преображенных рас Слияния. Доктор Дисмас хотел искоренить веру в божественную сущность Хранителей и создать более тесный союз между машинами и людьми. Однако пока причины его действий были Йаме неясны — быть может, потому, что он приводил массу разных причин, и Йаме порой казалось: доктор Дисмас стремится только к величественному хаосу, к кипению непредсказуемых возможностей, к переменам ради самих перемен.

246